Полагаю, от ревнивых глаз зрителей не укрылось, что искренне пьяный морячок, стрелявший в Джека Воробья и нанятый им на «Черную жемчужину» в веселом кабаке Тортуги, не был командором Джеймсом Норрингтоном. За Норрингтона, считая его погибшим во время шторма, выдавал себя голландский шкипер Клод Ван Годдемн, авантюрист, который был отмечен чертами некоего внешнего сходства с отставным командором. Шкипер узнал об этом сходстве случайно, пока пил в Порт-Рояле, и, еще не имея никаких определенных целей, решил воспользоваться именем командора Норрингтона, поскольку это льстило его голландскому самолюбию. Ван Годдемн обычно лез в драку со всяким, кто расспрашивал его о прошлом, со всяким, кто его урезонивал, и со всеми, кто оказывался в пределах досягаемости, - и так вплоть до чьего-либо возгласа «Командора – к свиньям!». К нему привыкли. Даже люди, знавшие когда-то командора Норрингтона, не вглядывались особенно в грязное полупьяное лицо Клода Ван Годдемна и старались выдерживать дистанцию метра в три. А Клод ждал своего «случая».
Выйдя в отставку после неудавшегося сватовства, Джеймс Норрингтон вернулся в Англию (его корабль действительно попал в шторм) и купил поместье в Йоркшире, где пил херес и занимался разведением тонкорунных овец. Первое время он страдал от приступов черной меланхолии и дичился общества, размышляя долгими одинокими вечерами, когда же он допустил ошибку: нужно ли было прыгнуть вслед за мисс Суон со скалы, или нужно было самому условиться с Воробьем о курсе на Исле-де-Муэрте, или нужно было проявить твердость в ответ на просьбы мисс Суон найти Уильяма Тернера, или нужно было все же без огласки отпустить Джека… Хереса уходило много. Спустя год Джеймс Норрингтон женился на дочери соседнего сквайра, достойной кроткой девушке, боявшейся сказать в его присутствии лишнее слово, хотя он, как подобает джентльмену, никогда не бывал с нею резок. Рождение двух девочек-погодков, которые так очаровательно забавно лепетали и утаскивали для своих кукол пудреный отцовский парик, окончательно примирило отставного командора с жизнью, и он даже привязался к своей жене, столь непохожей на взбалмошную дочь порт-рояльского губернатора.