В наших магических кулуарах.

Бывает, что приходят два боггарта сразу.

Они встают у тебя за спиной и, если не обращать на них внимания, тихо грузят друг друга, а потом рассеиваются. Хорошо притвориться, что ты чем-то занят: тестируешь доступ к научным журналам по истории или варишь умострильное зелье.

Только глаз не поднимать, не поднимать глаз!

(Вы догадались, кто мой научный руководитель по защите от тёмных сил? Возьмите шоколаду.)

@музыка: тихо, слышно как пролетает Пивз

@настроение: кубок школы - наш, джентльмены

---

Краткая, но гениальная рецензия на "Парфюмера"

ТЫКВЕР снял фильм по ЗЮСЬКИНДУ.

@музыка: смех профессора Снейпа

@настроение: Я не скажу вашему Блеку, директор, ни одного грубого слова.

---

Professor Severus Snape is asking you.

К финалу третьей книги.

@музыка: Собачий вальс

@настроение: Взыскующее

---

Дальше безоара Джек не выучил.

---

Однажды летом...

Профессор Северус Снейп познакомился с Джеком Воробьём на острове Тобаго, где Джек искал свой клад. Джеку сильно не повезло, потому что у профессора как раз оказался котёл, ингредиенты и учебники по зельеварению. После этого профессор стал учить Джека. И когда он плавал на Жемчужине, профессор Снейп учил его противоядию, настоянному на беозаровом камне. Дальше этого Джек не выучил.

Из каюты профессора Снейпа часто раздавалась фраза «Минус пять баллов с Жемчужины!», а ещё чаще «Минус десять баллов с Жемчужины!». А над палубой профессор повесил вместо песочных часов с рубинами банку с песком, уже четвёртую. Очередной подарок Теодальды.

Шляпа-Сортировщица, которую профессор Снейп позвал («Акцио Шляпа!») определила Джека на Гриффиндор, Тёрнера тоже, а Элизабет на Когтевран.

Им он баллы давать не привык. И даже когда Джек вымыл палубу, он только сказал: «Бывает». И нового песка не подсыпал.

Автор Сергей, 10 лет, Когтевран.

@музыка: Дэйви Джонс играет на органе

@настроение: эпическое

---

Томас Элиот

I Do not Hope





Because I do not hope to turn again

Because I do not hope

Because I do not hope to turn

Desiring this man's gift and that man's scope

(Why should the aged eagle stretch its wings?)

Why should I mourn

The vanished power of the usual reign?



Because I do not hope to know again

The infirm glory of the positive hour

Because I do not think

Because I know I shall not know

The one veritable transitory power

Because I cannot drink

There, where trees flower,

and springs flow, for there is nothing again



Because I know that time is always time

And place is always and only place

And what is actual only for one time

And only for one place

I rejoice that things are as they are and

I renounce the blessed face

And renounce the voice

Because I cannot hope to turn again

Consequently I rejoice? Having to construct something

Upon which to rejoice



And pray to God to have mercy upon us

And I pray that I may forget

These matters that with myself I too much discuss

Too much explain

Because I do not hope to turn again

Let these words answer

For what is done, not to be done again

May the judgement not be too heavy upon us



Because these wings are no longer wings to fly

But merely vans to beat the air

The air which is now thoroughly small and dry

Smaller and dryer than the will

Teach us to care and not to care

Teach us to sit still.



Pray for us sinners now and at the hour of our death

Pray for us now and at the hour of our death.



ПЕПЕЛЬНАЯ СРЕДА



I



Ибо я не надеюсь вернуться опять

Ибо я не надеюсь

Ибо я не надеюсь вернуться

Дарованьем и жаром чужим не согреюсь

И к высотам стремлюсь не стремиться в бессилье

(Разве дряхлый орел распрямляет крылья?)

Разве надо роптать

Сознавая, что воля и власть не вернутся?



Ибо я не надеюсь увидеть опять

Как сияет неверною славой минута

Ибо даже не жду

Ибо знаю, что я не узнаю

Быстротечную вечную власть абсолюта

Ибо не припаду

К тем источникам в кущах, которых не отыскать



Ибо знаю, что время всегда есть время

И что место всегда и одно лишь место

И что сущим присуще одно их время

И одно их место

Я довольствуюсь крохами теми

Что даны мне, и в них обретаю веселость

Оттого отвергаю блаженный лик

Оттого отвергаю голос

Ибо я не надеюсь вернуться опять

Веселюсь, ибо сам себе должен такое создать

Что приносит веселость



И молю, чтобы Бог проявил свою милость

И молю, чтобы я позабыл

Все, над чем слишком долго душа моя билась

Чтобы слишком понять

Ибо я не надеюсь вернуться опять

И твержу это, чтобы

Завершенное не начиналось опять

Чтобы к нам судия проявил свою милость



Ибо крылья мои не сподобятся боле

В небо взвиться, как птичьи

В небо дряхлое, маленькое и сухое

Много меньше и суше, чем дряхлая воля

Научи нас вниманью и безразличью

Научи нас покою.



Молись за нас, грешных, ныне и в час нашей

смерти

Молись за нас ныне, и в час нашей смерти.

---

Старое фото с премьеры

Очень показательное фото, порадовало и подтвердило всё что я думаю о фильме, так что даже комментировать не буду.

@музыка: the Beatles

@настроение: наконец-то бабье лето!

---

Из какого дерева была сделана волшебная палочка профессора Снейпа?

Рискну предположить, что это хвойное дерево, возможно пихта или сосна, дерево с ароматной, смолистой древесиной.

А у вас есть на этот счет соображения?

---

Юкино в живом журнале

Завела себе ЖЖ http://jukino-san.livejournal.com/

---

Поттер по-ирландски. От W. W.

“Гарри Поттер и потайная комната”, дублировано на ирландский. Ну, народ вообще не стесняется, я вам скажу. Переводили – отрывались. Змеиный язык, Parceltongue, – естественно, biarla na nathracha. Ну, с этим ничего сделать нельзя, по-другому никак. Но лучше вообще было бы так:

Гермиона (как самая умная):

- Harry, ach bhi ti ag labhairt Biarla!

И все смотрят на него с ужасом и отодвигаются.

Надо сделать такой вариант, типа Гоблина.

(примечание W.W.)

Игра слов: змеиная речь - змеиный английский.

Там, по фильму, у Гарри Поттера непроизвольно вырывались фразы на змеином языке (он даже не знал раньше, что им владеет), змеи его понимали, слушались, а друзья все от него шарахались, потому что в их волшебном мире природное знание этого змеиного языка как-то ассоциировалось с чёрной магией и с силами зла. Все думали, что с Гарри что-то не в порядке. Но поскольку по-ирландски возникает такая игра слов (biarla - 'речь', в том числе речь зверей, птиц, а Biarla - 'английский язык'), я предлагаю, чтобы в ирландской версии друзья Гарри прямо говорили ему: "Гарри, ты же только что говорил по-английски!" - и смотрели на него с ужасом и подозрением.

@музыка: Родом из Ирландии

@настроение: сегодня уже пятница

---

Иллюстраторы книг Роулинг, или Англичане рисуют профессора

---

Дожить до июля

Объявление. Срочно.

Высокий филолог познакомится с наборщиком седьмой книги Джоан Роулинг, чтобы отмстить за профессора Северуса Снейпа!

@музыка: Пикник. Себе не найдя двойников.

@настроение: осеннее

---

Наречение имени

Сегодня исполнилась неделя со дня рождения нового японского наследника, и в соответствии с традициями в этот день ему должны были дать имя.

По правилам имя должно состоять из двух иероглифов. На протяжении последнего тысячелетия имена мальчиков в августейшем семействе чаще всего оканчиваются иероглифом "хито", который примерно означает "благородный муж". Ребенка нарекли Хисахито.

В приблизительном переводе это означает "Благородный муж, который спокойно и долго идет по жизни". Имя ребенку выбрали родители, которые посоветовались с императором и императрицей, а также приняли во внимание мнение филологов.

Церемония наречения состоялась на седьмой день после рождения мальчика в токийской больнице "Айику", где он появился на свет. Затем отец тушью вывел два иероглифа Хисахито на листе традиционной японской бумаги "васи" ручного изготовления, а мать начертала эмблему, которой будут помечаться все личные вещи наследника "хризантемового трона". Ей стало изображение зонтичной сосны "коямаки", которая отличается прямым, высоким и крепким стволом. Это должно стать залогом здоровья наследника. Листы с начертанным именем и эмблемой положили в ларец из драгоценного дерева павлонии и поместили у изголовья малыша. После этого начальник Управления императорского двора Синго Хакэта занес имя в регистрационную книгу императорской семьи.

---

For Celebrian with deep respect.

---

9 сентября - праздник хризантем.

Не сажай в саду своем зеленую весеннюю иву. Не бери в друзья легкомысленного человека. Ива легко зеленеет, но разве выдержит она осенние ветры? Легкомысленный человек легко вступает в дружбу, но так же быстро о ней забывает. И если иву вновь красит зеленью каждая весна, то легкомысленный человек уже никогда не вернется к тебе.

Встреча в праздник хризантем.



Здесь можно прочесть новеллу Уэды Акинари:

http://content.mail.ru/arch/1974/666152.html

---

---

Самая древняя династия планеты не прервется!

Японская принцесса Кико, супруга принца Акисино, утром в среду родила мальчика. Она перенесла кесарево сечение. Об этом сообщили японские СМИ.



Рождения мальчика очень ждали в императорской семье, так как с рождения в 1965 году принца Аки-но Мия, в императорской семье не рождались мальчики.



Как сообщил представитель Управления императорского двора, "несмотря на то, что роды проходили на 20 дней ранее установленного природой срока, операция прошла нормально, без осложнений, и завершилась в 09.07 (02.07 мск), вес младенца - 2 килограмма 558 граммов, рост - 48,8 сантиметра". Мать и ребенок, как сообщается, чувствуют себя хорошо.



Муж принцессы все это время находился в соседней с операционной комнате. О рождении было немедленно сообщено императору Акихито и его супруге, которые в настоящее время находятся в поездке по северному острову Хоккайдо.



Нынешний ребенок третий у 41-летнего принца Акисино и 39-летней принцессы Кико. До сих пор у них были две дочери. Младенец появился на свет в результате кесарева сечения. Он стал третьим в очереди к "хризантемовому престолу" - древнейшей монархической династии планеты -после двух сыновей нынешнего 125-го императора Акихито.



Сегодня Император сообщил, что, согласно традиции, намерен подарить внуку древний меч из своей коллекции. Имя ребенку будет дано после совещания на семейном совете.



Текущая генеалогия японской династии:

http://www.hellomagazine.com/royalty/japan/tree.html

@музыка: Гимн Японии

@настроение: прекрасное

---

День знаний.

---

За стеклом музейного стеллажа, рядом с другими экспонатами — не очень правильной формы темная чашка с едва угадываемым силуэтом белой бабочки на одной стороне. Многие не обращают на нее внимания, да она и не предназначена для того, чтобы приковывать к себе взоры.



Однако посетитель с хорошей интуицией непременно задержится подле нее, почувствовав в ней какую-то затаенную грацию и силу, особый мир, исполненный сокровенных смыслов, словно священное предание на незнакомом языке.

Для того же, кто хоть однажды вступал на Путь японского Чайного действа, такая чашка способна стать добрым собеседником и поведать о многом. О том, как двигались гончарный круг и руки ваявшего ее мастера. В какой традиции он работал — китайской, корейской или японской. В каких именно печах гудело пламя от древесного угля — Сэто, Карацу или Игараки.

Она напомнит о том, что черный цвет особенно любил великий мастер Сэн-но Рикю, ибо чернота, словно всепорождающая земля, словно сама темнота великой буддийской Пустоты Шуньи, есть начало и итог всех цветов. Черный цвет чашки лучше всего сочетается как с бледно-изумрудным озерцом чая под бамбуковым мостиком изогнутой ложечки тясяку, так и с соломенно-желтой графикой циновки татами. Вечером такая чашка растворится в полумраке чайной комнаты, вызывая у гостя ощущение, что он зачерпнул благоуханную горячую влагу в собственные ладони, а в свете дня будет казаться маленькой, хотя по вместимости годится для «густого» чая.

Чайная церемония — эстетика непрерывного становления, а потому ее идеал — не совершенство, но предельная открытость, максимальная функциональность в процессе каждого конкретного действия и общего подвига в Пути, где нет первых и последних, хозяина и гостя, мастера и произведения, но одно живое движение, слитое с неподвижностью. Для того чтобы соответствовать этой эстетике, предметы чайной утвари — догу — должны обладать особым качеством легкого растворения в процессе движения, как бы полуматериальной прозрачностью, быть овеществленной формой этого движения, захватывающего все планы человеческого бытия — телесный, душевный и духовный.

Чашка, например, должна быть удобной для приготовления в ней чая из тончайшего порошка высушенного чайного листа и горячей воды, наливаемой поверх этого порошка бамбуковым черпачком. Традиция Урасэнкэ рекомендует взбивать полученную смесь бамбуковым веничком до образования на поверхности воды светло-зеленой тонкой пены. Такую чашку удобно держать и передавать из рук в руки. Хозяин и гость поворотами по часовой стрелке и против постоянно разворачивают ее лицевой стороной друг к другу, что равносильно ее поклону присутствующим. Когда чай выпит, ее пускают по кругу, созерцая как произведение искусства и творение природы одновременно (по дзэнской традиции это называется кинхин — обходом храма). Особым вниманием при этом пользуется печать мастера-керамиста у основания чашки и рисунок нижнего среза с гончарного круга. Чашка может быть предметом особой презентации, «почетным гостем» собрания, для чего в самом начале выставляется в нише токонома под свитком, надпись которого определяет содержание и стиль данного чаепития. Но и тогда она не должна нарушать общего потока, идеально растворяясь в ансамбле (ториавасэ) с другими догу и гостями действа. Ее поэтическое имя, часто опирающееся на дзэнский афоризм или древнее стихотворение, вместе с ее биографией запечатлено на стенках кипарисового ларца, в котором она хранится веками, переходя от одного владельца к другому. Владеть бесценной чашкой, как и скрипкой Страдивари, — дело нехитрое, а вот заставить ее ожить — высокое искусство. Мастер с поклоном торжественно вносит ее в комнату в начале действа или берет с полочки у зимнего очага или летней жаровни и, омыв горячей водой, протирает льняной салфеткой тякин. В определенный этикетом момент действа первый гость может расспросить хозяина о происхождении и имени чашки, а после созерцания почтительно возвращает ее хозяину. Особо важному гостю подают чашку классического китайского стиля тэммоку на высокой деревянной подставке, которая используется только единожды, превращаясь после этого в чисто мемориальный объект.

Чашки могут иметь общительный или замкнутый характер, иметь имена Беседная (Осябэри) или Безмолвная (Ивадзу). На одной из своих чашек первый японский нобелевский лауреат по литературе Кавабата Ясунари собственноручно крупными иероглифами начертал слова Иккю: «Легко войти в мир Будды, трудно войти в мир демонов», и с тех пор литературные критики всего мира размышляют над загадкой «демонического мира Кавабаты», который находят почти во всех его произведениях. Свой роман «Тысяча журавлей» он написал, не столько любуясь красотой Чайного действа, сколько ужасаясь тому, во что оно превращается, когда сталкивается с духовным несовершенством в людях.

На других чашках он написал: «Нежданная встреча сегодня, а не завтра» и «Ветер в верхушках сосен играет на небесной флейте». Его знаменитое эссе «Красотой Японии рожденный» называют «Книгой Чая» Кавабаты, намекая на классический труд Окакуры Тэнсина (1906 г.), впервые познакомивший Запад с эстетикой Тяною. Но уже из этой маленькой книжицы стало ясно, что Чайное действо — не религиозный обряд, светский ритуал или жанр искусства, но идеальная модель бытия, очищенного от всего лишнего.

Внутреннее же бытие черной чашки прекрасно передал в своем трехстишии Рансэцу (1654–1707), ученик великого Басё:



Мацумуси-но Сверчок затих —

Рин то мо ивадзу Ни звука не слыхать.

Куротяван.Черная чашка.

---

У каждого свой Киото,

Венеция

Или Питер.

Там, где багряные клёны

роняют листья - Киото!